Полуслепого 37-летнего Антона Савченко из Тюмени 30 апреля 2025 года насильно увезли из части №01005 в Оренбургской области. Он приехал на новую военно-врачебную комиссию, чтобы продлить категорию «Г». Вместо обследования слепого на один глаз военнослужащего с осколками по всему телу увезли на первую линию фронта. По словам родных Антона, вся рота в 506-м гвардейском мотострелковом полку была сформирована из инвалидов: военных без половины ступни, с осколками в голове и легком бросили на новый штурм.
Текст: проект «Окно»
«Неудобно целиться без глаза»
17 мая связь с Антоном Савченко и его искалеченными сослуживцами пропала. В конце мая он сообщил матери о том, что был снова ранен, но комиссовать его командование все равно отказывается.
– Сын всю жизнь проработал на тюменской заводе, пескоструйщиком. Да, не самая прибыльная работа. Но денег, вроде бы, хватало. Я не помню, когда именно сын решил пойти на войну, но к тому моменту, когда узнала — отговорить уже не смогла. Пыталась. Но он меня уже не слушал. Он всё повторял, что «должен помочь». Я ему объясняла, что война — это красиво только в фильмах, только по телевизору все врут, а на деле там одни грязь, трупы, убийства. Его отец сам был военным, Афган прошёл и такой судьбы сыну, конечно, не желал. Говорил, что солдат — маленький винтик, по которому каждый норовит потоптаться, никто его жизни не ценит. Мы всю жизнь по гарнизонам мотались, он полковником был, умер ещё до этой войны. Ну, что я могу сказать о том, как бы он все это воспринял — он сам был украинцем, у нас полродни — там [на Украине] живёт — часть родни по отцу с нами перестала общаться, — объясняет Татьяна, мать Антона.
После того, как 9 октября 2024 года Савченко подписал военный контракт, он вскоре об этом пожалел.
Медзаключение Савченко
— 100 раз пожалел [о подписании контракта]! Их тут же бросили на штурмы. Под Селидово (Покровский район Донецкой области) 2 ноября он был ранен. То есть и месяца не прошло! Дрон разорвался возле него — кровоизлияние в глазные яблоки, повредило левый глаз (он им сразу перестал видеть) и вся левая сторона тела была в маленьких осколках, — рассказывает Татьяна. — Вытащили ли их? Вы смеетесь? Ему даже в лазарет не позволили пойти. Писал: «Бегаем по лесополке (лесополосе). Целится очень неудобно — левый глаз вообще не видит, второй глаз тоже садится». 4 ноября их послали в следующий штурм, где осколки покрупнее уже вошли. С этими контузиями его отправили уже в госпиталь: там из-за глаза сразу поставили категорию «Г» и говорили, что со временем дадут «Д» — видано ли дело, штурмовик без глаза?
До медзаключения «тотальный гемофтальм» и «полная атрофия зрительного нерва» Савченко два месяца перебрасывали из госпиталя в госпиталь — Луганск, Ульяновск.
— Потом ему дали отпуск и мы пошли по гражданским больницам Тюмени, потому что оказалось, что лечения как такового ему не давали. Окулист сразу поставил «полная атрофия», уже поздно что-то предпринимать. То есть видеть этим глазом он уже не сможет. И из-за нагрузки зрение на втором тоже садится, — говорит Татьяна. — Если бы я не была медиком и не связи в больницах — мы бы и этих обследований не провели. Все за свой счет делали. Знаете, сколько он получил за прошедший месяц «зарплаты»? 12 тысяч!
Савченко говорит, что денег уже не ждёт — ему важнее разорвать контракт. Категорию «Г» ему продлили сначала до 2 января, потом до 2 февраля.
— Потом мы долго ждали назначения новой ВВК. Нужно было уже «Д» получать, что он негоден полностью, постоянно. Я написала в военную прокуратуру — что так и так: глаза нет, а сына не комиссуют, — рассказывает Татьяна. — Антон поехал в часть с оригиналами всех меддокументов. А вместо помощи со стороны прокуратуры и освобождения от войны его 30 апреля схватили и увезли на передок. Без вещей, даже таблетки не разрешили из гостиницы забрать (у него тяжёлая форма гипертонии).
— 17 мая он набрал, успел сказать, что вся их рота — сплошь калеки — кто-то без руки, кто-то на костылях, с осколками не просто по телу, а в жизненно важных органах! И всю эту роту инвалидов опять на штурм. Если честно, я думала, уже всё. И сын пропал со связи. Но день назад он позвонил: «Мам, я выжил. Но я дуршлаг — дрон влетел мне в спину». У него вся спина в осколках. Сейчас его везут в госпиталь. Но ему написали «осколки в мягких тканях» — то есть ещё 10 дней госпиталя и его повезут обратно на убой. Вся спина как решето, но все равно вернут обратно. Всех, кто в этой роте калек выжил, опять соберут и погонят вот в такой мясной штурм, — говорит мать военного.
«Нет полноги, осколок – в лёгком»
Сослуживцы Савченко говорят, что даже с подобными тяжкими увечьями не удается избежать войны никому — ни контрактникам, ни мобилизованным.
— После тяжёлой операции человека отправили обратно на фронт. У него есть направление на следующую операцию через месяц! Но им всё равно — без ВВК с пулей в лёгком и без селезенки — на первую линию! Ему операция требуется, а он «на позиции», — возмущается Эледа, родственница одного из мобилизованных в той же части. — Я не понимаю — то ли больше некого брать, то ли они так «экономят» на лечении. Типа сейчас убьет, можно ни операции не проводить, ни за три(!) подряд ранения выплачивать. Гробовые им выйдут, видимо, дешевле. А у человека трое сыновей несовершеннолетних останутся! Жена одна, ей еще за старыми родителями ухаживать.
По словам собеседницы «Окна», другой сослуживец её родственника в декабре дважды попал под минометный обстрел.
— В первый раз его ранило в глаз, во второй — тяжело повредило ноги. Одну из них ампутировали по колено, а вторая почти отказала из-за травм. Он на костылях. Буквально без половины ноги! Сначала его отправили на курс реабилитации. Но в итоге его не начали вовремя — ждали долгое время результаты ВВК. В итоге ему поставили категорию «В» — годен к военной службе с ограничениями! И отправили безногого туда же, за ленточку!, — говорит Эледа.
Дмитрий Мишин
Ранее редакция «Окна» писала о том, как командование отказывается увольнять 40-летнего военнослужащего Ивана Топчия, который с декабря позапрошлого года живет без плечевого сустава, и 32-летнего Дмитрия Мишина — он с лета 2024 года без правой руки. Обоим прокуратура прислала разъяснение о том, что они подлежат увольнению с назначенной за инвалидность категорией «Д», но командование ссылается на «внутреннее распоряжение» начальства — «не отпускать никого» и вместо увольнения отправляет безруких бойцов на фронт.
Правозащитник Алексей (настоящее имя не называем в целях его безопасности) замечает, что с осени прошлого года раненых даже с тяжелыми увечьями стали отправлять на фронт.
— До этого мои подзащитные, чьи дела находятся на рассмотрении в судах, могли хотя бы ходить по улицам спокойно. Но в ноябре стали ловить прямо на улицах — схватили сразу двоих с категорией «Д». Один шел по улице на костылях после ранения. Так его в течение нескольких дней отправили к границе. Второй с неработающей рукой — его закинули сразу на передовую! И с тех пор каждую неделю что-то похожее происходит. Со связи они вскоре пропадают — видимо, сразу в штурмы кидают и с концами, — говорит Алексей.
По его словам, даже сейчас, на четвёртый год войны, отправлять военнослужащего после ранения и лечения на фронт без ВВК — незаконно. Однако оспорить это в суде не всегда удается.
— Раньше мы рекомендовали в таких случаях не ехать в зону боевых действий и писать рапорт. Сейчас они увозят силой, то есть даже отмечаться в части на территории РФ опасно. А родственника не пошлешь, требуется лично. Я призываю нарушать и в любом случае не ехать в часть, — говорит адвокат. — Могу ещё предположить, что, отказывая раненым военным в ВВК, власти пытаются сэкономить на выплатах компенсаций за ранения, поскольку комиссия в том числе решает, было ли именно ранение причиной увечий или хронических заболеваний. Но это дополнительный повод, главное для них — иметь как можно больше «мяса», которое можно отправить обратно. Даже если на костылях.